Технология VR (виртуальная реальность) уже нашла применение в корпоративном секторе, как тренажер для обучения некоторым технологически сложным операциям, в сегменте развлечений и пр.. Однако объем этого рынка оценить непросто, как и его перспективы.
Год назад PwC прогнозировали, что к 2024 году технологии VR/AR (дополненной реальности) принесут мировому ВВП более $350 млрд и создадут почти 6 млн рабочих мест. Аналитики IDC предполагали, что объем мирового рынка VR/AR к концу 2022 года достигнет $94,63 млрд, из которых $60,55 млрд — AR, $34,08 млрд — VR.
В 2019 году ряд экспертов прочили отечественному VR-рынку к 2022 году объем более 18 млрд рублей при среднегодовом темпе роста 85%. Чуть позднее Аналитический центр при Правительстве РФ оценивал перспективы среднегодового роста российского VR-рынка до 2022 года в 31%, отмечая при этом, что в Китае, который считается одним из лидеров по VR-технологиям, этот показатель составляет 36%. Как отмечали в свое время эксперты Центра, согласно дорожной карте развития «сквозной» цифровой технологии VR/AR, объем бюджетных средств, необходимых для развития технологий в России, до 2025 года должны составить 28,2 млрд рублей.
Сегодня, в декабре 2022 года, прогнозы по итогам года более сдержаны. По мнению Дениса Захаркина, генерального директора Concept VP, речь может идти о 2 млрд рублей. При этом он уточняет, что в исследовании, проведенном недавно «EduНейро» и Фондом развития физтех-школ при поддержке Национальной технологической инициативы, говорится о 1,4 млрд рублей.
Узкий круг задач
Одна из причин такой зыбкости прогнозов — сложность оценки. «Какие-то точные цифры назвать трудно, потому что сам по себе рынок не большой, поэтому и доля российский разработчиков тоже не велика», — поясняет Дмитрий Гачко, основатель ГК ITGLOBAL.COM. Отчасти дело в том, по его словам, что VR сейчас используется для очень узкого круга задач. Речь о корпоративном обучении, сегменте развлечений, разработке программных продуктов в области VR. «В первом случае это частные проекты и заказные разработки, которые пока незначительны по своему объему. Во втором — стенды для VR в ТЦ, игровые комнаты и т.д. Тоже достаточно небольшой рынок. Третий случай — относительно большой сегмент, но так как сам рынок маленький, поэтому и доля РФ — небольшая», — поясняет эксперт.
Кроме того, ситуацию усугубили санкции в отношении России. По словам Дениса Захаркина, возникли сложности с приобретением и работой зарубежного программного обеспечения для работы в VR. Часть программного обеспечения перестало быть официально доступно в России, уточняет эксперт. В итоге затраты выросли, но мнения экспертов насколько — разняться.
По словам Дениса Захаркина, речь идет только о 20-30%. «В случае с программном обеспечением, возникают сложности по его приобретению, но у многих бюджетных и промышленных компаний уже была цель по импортозамещению и переходу на российское программное обеспечение. Конечно, компании не ожидали, что им придется делать это в такие сжатые сроки», — говорит эксперт.
«Поставки VR-оборудования сократились, бизнес урезал бюджеты на внедрение VR. Что касается VR-разработчиков, то из-за ухода зарубежных компаний возможен переход на другую ОС – Astra Linux, российскую. Пока для них доступен Unity (среда для разработки). Как раз из-за перевода бизнес-процессов на другую операционную систему, для бизнеса затраты могут составлять сотни миллионов рублей», — говорит Сергей Гостовеских, CEO Varwin.
Дмитрий Гачко отмечает, что все, кто производит какой-то контент, например, для Meta (организация признана экстремистской и запрещена на территории РФ) делают это не в РФ, а те, кто находится в России, — работают на аутстаффинге. «Поэтому санкции никак особо не задевают, — считает эксперт, — Но и большие игроки из-за них в РФ не появятся».
С «железом» не дружим
Там, где VR уже используется, эксперты оценивают этот опыт как довольно успешный. Денис Захаркин отмечает, что сегодня технология неплохо зарекомендовала себя в подготовке персонала для работы в чрезвычайных ситуациях, а также при использовании в тренажерах для сварщиков, стропальщиков, слесарей по обслуживанию механизмов и т.п.. С ним соглашается Сергей Гостовеских: «Это виртуальные тренажеры и симуляторы по охране труда и технике безопасности, а также по техническому обслуживанию и ремонту оборудования».
Применяется VR также в системах автоматизации проектных работ, что позволяет ускорить процесс приемки конструкторской документации, а также согласовать будущее изделие, его эргономику и удобство обслуживания, уточняет эксперт.
Однако перспективы VR-рынка экспертам видятся по-разному. По мнению Дениса Захаркина, хоть разработчики российского оборудования и программного обеспечение и получили возможность по увеличению количество клиентов, тем не менее они сталкиваются с необходимостью принятия решение об увеличения инвестирования в разработку, так как, конечно, не весь функционал есть в российских разработках. И порой из-за этого клиенты не торопятся переходить на российские решения.
Сергей Гоствеских говорит, что рынок VR очень маленький для того, чтобы строить какие-то перспективы. «Мы ожидаем смягчения санкций и открытия глобальных рынков. У российских VR-разработчиков большого бенефита на наш взгляд не будет в ближайшее время», — считает он.
«Если мы говорим про программные продукты, а не оборудование, то VR-направление будет развиваться, — полагает Дмитрий Гачко. — Но паблишинг будет осуществляться через компании на Кипре или где-то еще за границей, чтобы не показывать свои российские корни. Если говорить про оборудование, то совсем не вижу перспектив: сейчас на рынке есть только два сильных VR-продукта — Oculus и HTC Vive, и конкуренцию в этой области реализовать крайне сложно. Мы очень далеко от этого, и даже не имеет смысла этим заниматься, потому что внутренний рынок маленький, а с «железом» мы традиционно не дружим».
Полина Макарова.